Бруси́ловский проры́в (Луцкий прорыв, 4-я Галицийская битва) - наступательная операция Юго-Западного фронта Русской армии под командованием генерала А. А. Брусилова во время Первой мировой войны , проведённая 3 июня - 22 августа 1916 года , в ходе которой было нанесено тяжёлое поражение армиям Австро-Венгрии и Германии, и заняты Буковина и Восточная Галиция .
Вопрос о названии операции
Современники знали битву как «Луцкий прорыв», что соответствовало исторической военной традиции: сражения получали названия согласно месту, где они происходили. Однако именно Брусилову была оказана невиданная честь: боевые операции весной 1916 года на Юго-Западном фронте получили наименование «Брусиловского наступления».
Когда стал очевиден успех Луцкого прорыва, по словам военного историка А. А. Керсновского , «победы, какой в мировую войну мы ещё не одерживали», которая имела все шансы стать победой решающей и войну завершающей, в рядах русской оппозиции появилось опасение, что победа будет приписана царю как верховному главнокомандующему, что усилит монархию. Возможно, чтобы этого избежать, Брусилова стали восхвалять в прессе, как не превозносили ни Н. И. Иванова за победу в Галицийской битве , ни А. Н. Селиванова за Перемышль , ни П. А. Плеве за Томашев, ни Н. Н. Юденича за Сарыкамыш , Эрзерум или Трабзон .
В советское время название, связанное с именем пошедшего на службу к большевикам генерала, сохранилось. В частности, генерал-лейтенант М. Галактионов в своем предисловии к мемуарам Брусилова писал:
Брусиловский прорыв является предтечей замечательных прорывов, осуществленных Красной армией в Великой Отечественной войне.
-М. Галактионов Предисловие к «Моим воспоминаниям» Брусилова, 1946 г.
Планирование и подготовка операции
Летнее наступление русской армии являлось частью общего стратегического плана Антанты на 1916 год, предусматривавшего взаимодействие союзных армий на различных театрах войны. В рамках этого плана англо-французские войска готовили операцию на Сомме . В соответствии с решением конференции держав Антанты в Шантийи (март 1916) начало наступления на французском фронте было назначено на 1 июля, а на русском фронте - на 15 июня 1916 г.
Директива русской Ставки главного командования от 24 апреля 1916 г. назначала русское наступление на всех трёх фронтах (Северном , Западном и Юго-Западном). Соотношение сил, по данным Ставки, складывалось в пользу русских. На конец марта Северный и Западный фронты имели 1220 тысяч штыков и сабель против 620 тысяч у немцев, Юго-Западный фронт - 512 тысяч против 441 тысячи у австро-венгров и немцев. Двойное превосходство в силах севернее Полесья диктовало и направление главного удара. Его должны были нанести войска Западного фронта, а вспомогательные удары - Северный и Юго-Западный фронты. Для увеличения перевеса в силах в апреле-мае производилось доукомплектование частей до штатной численности.
Основной удар предполагалось нанести силами Западного фронта (ком. ген. А. Е. Эверт) из района Молодечно на Вильно . Эверту передавалась большая часть резервов и тяжелой артиллерии. Ещё часть выделялась Северному фронту (ком. ген. А. Н. Куропаткин) для вспомогательного удара от Двинска - тоже на Вильно. Юго-Западному фронту (ком. ген. А. А. Брусилов) предписывалось наступать на Луцк-Ковель, во фланг германской группировки, навстречу главному удару Западного фронта.
Ставка опасалась перехода в наступление армий Центральных держав в случае поражения французов под Верденом и, желая перехватить инициативу, дала указание командующим фронтами быть готовыми к наступлению ранее намеченного срока. Директива Ставки не раскрывала цель предстоящей операции, не предусматривала глубины операции, не указывала, чего должны были добиться фронты в наступлении. Считалось, что уже после прорыва первой полосы обороны противника готовится новая операция по преодолению второй полосы.
Вопреки предположениям Ставки Центральные державы не планировали крупных наступательных операций на русском фронте летом 1916 г. При этом австрийское командование не считало возможным успешное наступление русской армии южнее Полесья без её значительного усиления.
15 мая австрийские войска перешли в наступление на итальянском фронте в районе Трентино и нанесли тяжёлое поражение итальянцам. Итальянская армия оказалась на грани катастрофы. В связи с этим Италия обратилась к России с просьбой помочь наступлением армий Юго-Западного фронта, чтоб оттянуть австро-венгерские части с итальянского ТВД. 31 мая Ставка своей директивой назначила наступление Юго-Западного фронта на 4 июня, а Западного фронта - на 10-11 июня. Нанесение главного удара по-прежнему возлагалось на Западный фронт (командующий генерал А. Е. Эверт).
Выдающуюся роль в организации наступления Юго-Западного фронта (Луцкого прорыва) сыграл генерал-майор М. В. Ханжин . При подготовке операции командующий Юго-Западным фронтом генерал А. А. Брусилов решил произвести по одному прорыву на фронте каждой из четырёх своих армий. Хотя это распыляло силы русских, противник также лишался возможности своевременно перебросить резервы на направление главного удара. Главный удар Юго-западного фронта на Луцк и далее на Ковель наносила сильная правофланговая 8-я армия (командующий генерал А. М. Каледин), вспомогательные удары наносились 11-й армией (генерал В. В. Сахаров) на Броды, 7-й (генерал Д. Г. Щербачев) - на Галич , 9-й (генерал П. А. Лечицкий) - на Черновицы и Коломыю . Командующим армиями была предоставлена свобода выбора участков прорыва.
К началу наступления четыре армии Юго-западного фронта насчитывали 534 тыс. штыков и 60 тыс. сабель, 1770 легких и 168 тяжелых орудий. Против них были четыре австро-венгерские армии и одна немецкая, общей численностью 448 тыс. штыков и 38 тыс. сабель, 1301 легких и 545 тяжелых орудий.
На направлениях ударов русских армий было создано превосходство над противником в живой силе (в 2-2,5 раза) и в артиллерии (в 1,5-1,7 раза). Наступлению предшествовали тщательная разведка, обучение войск, оборудование инженерных плацдармов, приблизивших русские позиции к австрийским.
В свою очередь, на южном фланге Восточного фронта против армий Брусилова австро-германские союзники создали мощную, глубоко эшелонированную оборону. Она состояла из 3 полос, отстоящих друг от друга на 5 и более км. Самой сильной была первая из 2 - 3 линий окопов, общей длиной 1,5 - 2 км. Основу её составляли опорные узлы, в промежутках - сплошные траншеи, подступы к которым простреливались с флангов, на всех высотах - доты. От некоторых узлов шли вглубь отсечные позиции, так что и в случае прорыва атакующие попадали в «мешок». Окопы были с козырьками, блиндажами, убежищами, врытыми глубоко в землю, с железобетонными сводами или перекрытиями из бревен и земли толщиной до 2 м, способными выдержать любые снаряды. Для пулеметчиков устанавливались бетонные колпаки. Перед окопами тянулись проволочные заграждения (2 - 3 полосы по 4 - 16 рядов), на некоторых участках через них пропускался ток, подвешивались бомбы, ставились мины. Две тыловых полосы были оборудованы послабее (1 - 2 линии траншей). А между полосами и линиями окопов устраивались искусственные препятствия - засеки, волчьи ямы, рогатки. Австро-германское командование считало, что такую оборону без значительного усиления русским армиям не прорвать, и потому наступление Брусилова для него было полной неожиданностью.
Соотношение сил
Ход операции
Первый этап
Артиллерийская подготовка продолжалась с 3 часов ночи 3 июня до 9 часов утра 5 июня и привела к сильному разрушению первой полосы обороны и частичной нейтрализации артиллерии противника. Перешедшие затем в наступление русские 8-я, 11-я, 7-я и 9-я армии (594 000 человек и 1938 орудий) прорвали хорошо укреплённую позиционную оборону австро-венгерского фронта (486 000 человек и 1846 орудий), которым командовал эрцгерцог Фридрих. Прорыв был осуществлён сразу на 13 участках с последующим развитием в сторону флангов и в глубину.
Наибольшего успеха на первом этапе достигла 8-я армия генерала от кавалерии А. М. Каледина , которая, прорвав фронт, 7 июня заняла Луцк , а к 15 июня наголову разгромила 4-ю австро-венгерскую армию эрцгерцога Иосифа Фердинанда . Было захвачено 45 тыс. пленных, 66 орудий, многие другие трофеи. Части 32-го корпуса, действующего южнее Луцка, взяли г. Дубно. Прорыв армии Каледина достиг 80 км по фронту и 65 в глубину.
11-я и 7-я армии прорвали фронт, но контрударами противника наступление было приостановлено.
9-я армия под командованием генерала П. А. Лечицкого прорвала фронт 7-й австро-венгерской армии, перемолов её во встречном сражении, и к 13 июня продвинулась на 50 км, взяв почти 50 тыс. пленных. 18 июня 9-я армия штурмом взяла хорошо укреплённый г. Черновцы , за свою неприступность названый австрийцами «вторым Верденом». Таким образом оказался взломанным весь южный фланг австрийского фронта. Преследуя противника и громя части, брошенные для организации новых рубежей обороны, 9-я армия вышла на оперативный простор, занимая Буковину: 12-й корпус, продвинувшись далеко на запад, взял г. Куты; 3-й кавалерийский корпус, проскочив ещё дальше, занял г. Кимполунг (ныне в Румынии); а 41-й корпус 30 июня захватил Коломыю, выходя к Карпатам.
Угроза взятия 8-й армией Ковеля (важнейший центр коммуникаций) заставила Центральные державы перебросить на это направление две германские дивизии с западноевропейского театра, две австрийские дивизии - с итальянского фронта и большое число частей с других участков Восточного фронта. Однако начатый 16 июня контрудар австро-германских войск против 8-й армии не достиг успеха. Наоборот, австро-германские войска были сами разбиты и отброшены за реку Стырь, где и закрепились, отбивая русские атаки.
В это же время Западный фронт откладывал нанесение предписанного ему Ставкой главного удара. С согласия начальника штаба верховного главнокомандующего генерала М. В. Алексеева генерал Эверт отложил дату наступления Западного фронта до 17 июня. Частная атака 1-го гренадерского корпуса на широком участке фронта 15 июня оказалась неудачной, и Эверт приступил к новой перегруппировке сил, из-за чего наступление Запфронта было перенесено уже на начало июля.
Применяясь к изменяющимся срокам наступления Западного фронта, Брусилов давал 8-й армии все новые директивы - то наступательного, то оборонительного характера, развивать удар то на Ковель, то на Львов. Наконец, Ставка определилась с направлением главного удара Юго-западного фронта и поставила ему задачу: направление главного удара на Львов не менять, а по прежнему наступать на северо-запад, на Ковель навстречу войскам Эверта, нацеленными на Барановичи и Брест. Для этих целей Брусилову 25 июня передавались 2 корпуса и 3-я армия из состава Западного фронта.
К 25 июня в центре и на правом фланге Юго-Западного фронта установилось относительное затишье, на левом - 9-я армия продолжала успешное наступление.
28 июля Юго-Западный фронт начал новое наступление. После массированной артподготовки на прорыв пошла ударная группа (3-я, Особая и 8-я армии). Противник упорно сопротивлялся. Атаки сменялись контратаками. Особая армия одержала победу у местечек Селец и Трыстень, 8-я одолела врага у Кошева и взяла г. Торчин . Было захвачено 17 тысяч пленных, 86 орудий. В результате трехдневных жесточайших боев армии продвинулись на 10 км и вышли к р. Стоход уже не только в нижнем, но и в верхнем её течении. Людендорф писал: «Восточный фронт переживал тяжелые дни». Но атаки сильно укреплённых болотистых дефиле на Стоходе закончились неудачей, прорвать оборону немцев и взять Ковель не удалось.
В центре Юго-Западного фронта 11-я и 7-я армии при поддержке 9-й армии (ударившей противнику во фланг и тыл) разгромили противостоящие им австро-германские войска и прорвали фронт. Чтобы сдержать наступление русских, австро-германское командование перебрасывало в Галицию все, что можно (были переброшены даже две турецкие дивизии с Салоникского фронта). Но, затыкая дыры, противник вводил в бой новые соединения разрозненно, и их били по очереди. Не выдержав удара русских армий, австро-германцы начали отступать. 11-я армия взяла Броды и, преследуя противника, вышла на подступы ко Львову, 7-я армия овладела городами Галич и Монастыриска. На левом фланге фронта значительных успехов достигла 9-я армия генерала П. А. Лечицкого, занявшая Буковину и 11 августа взявшая Станислав.
К концу августа наступление русских армий прекратилось ввиду усилившегося сопротивления австро-германских войск, а также возросших потерь и утомления личного состава.
Итоги
Русская пехота
Австро-венгерские солдаты сдаются в плен русским войскам на румынской границе.
В результате Брусиловского прорыва Юго-Западный фронт нанёс поражение австро-венгерской армии, фронты при этом продвинулись от 80 до 120 км вглубь территории противника. Войска Брусилова заняли почти всю Волынь, заняли почти всю Буковину и часть Галиции.
Австро-Венгрия и Германия потеряли более 1,5 миллиона убитыми, ранеными и пропавшими без вести (убитых и умерших от ран - 300 000, пленных более 500 000), русские захватили 581 орудие, 1795 пулемётов, 448 бомбомётов и миномётов. Огромные потери, понесённые австро-венгерской армией, подорвали её боеспособность.
Войска Юго-Западного фронта потеряли убитыми, ранеными и без вести пропавшими около 500 000 солдат и офицеров, из которых 62 000 были убитыми и умершими от ран, ранеными и больными - 380 000, без вести пропавшими - 40 000.
Для отражения русского наступления Центральные державы перебросили с Западного, Итальянского и Салоникского фронтов 31 пехотную и 3 кавалерийские дивизии (более 400 тысяч штыков и сабель), что облегчило положение союзников в сражении на Сомме, и спасло терпящую поражения итальянскую армию от разгрома. Под влиянием русской победы Румыния приняла решение о вступлении в войну на стороне Антанты.
Итогом Брусиловского прорыва и операции на Сомме стал окончательный переход стратегической инициативы от Центральных держав к Антанте. Союзникам удалось добиться такого взаимодействия, при котором в течение двух месяцев (июль-август) Германии приходилось направлять свои ограниченные стратегические резервы и на Западный, и на Восточный фронт.
Оценка Верховного главнокомандующего
Высочайшие телеграммы на имя командующего Юго-Западным фронтом ген. А. А. Брусилова :
Передайте Моим горячо любимым войскам вверенного Вам фронта, что я слежу за их молодецкими действиями с чувством гордости и удовлетворения, ценю их порыв и выражаю им самую сердечную благодарность
Верховный главнокомандующий Император Николай II
Приветствую Вас, Алексей Алексеевич, с поражением врага и благодарю Вас, командующих армиями и всех начальствующих лиц до младших офицеров включительно за умелое руководство нашими доблестными войсками и за достижение весьма крупного успеха
-Николай
Награждения
За успешное проведение этого наступления А. А. Брусилов большинством голосов Георгиевской Думы при Ставке Верховного Главнокомандующего был представлен к награждению орденом Cв. Георгия 2-й степени. Однако Император Николай II не утвердил представления. М. В. Ханжин за его роль в разработке операции был произведен в генерал-лейтенанты (что было самым значимым награждением среди участвующих в операции генералов). А. А. Брусилов и А. И. Деникин были награждены георгиевским оружием с бриллиантами.
Примечания
Литература
- История Первой мировой войны 1914-1918 гг. / под редакцией И. И. Ростунова. - 1975. - Т. 2. - С. 607.
- Зайончковский А. М. Первая мировая война . - СПб. : Полигон, 2000. - 878 с. - ISBN 5-89173-082-0
- Бэзил Лиддел Гарт . 1914. Правда о Первой мировой. - М .: Эксмо , 2009 . - 480 с. - (Перелом истории). - 4300 экз. - ISBN 978-5-699-36036-9
- Литвинов А. И. Майский прорыв IX армии в 1916 г. - Пг., 1923.
Под командованием генерала А.А. Брусилова Юго-Западный фронт провел в 1916 г. наиболее успешную стратегическую операцию Первой мировой
Во время Первой мировой войны Россия и ее союзники по Антанте старались согласовывать действия своих армий. Летом 1916 г. планировалось общее наступление союзных войск. На совещании в Шантильи (Франция) в феврале 1916-го было решено, в частности, что русские войска наносят удар не позднее 2 (15) июня. А не позднее 18 июня (1 июля) предстояло начать наступление англичанам и французам. Но в феврале немцы начали атаки под Верденом, а в мае австро-венгерские войска обрушили сильнейший удар на итальянцев.
Темпераментные итальянцы перепугались и стали слать панические телеграммы французам и русским. От первых они требовали повлиять на русских, а от вторых - перейти немедленно в наступление, чтобы отвлечь австрийцев от Италии. Заметим, что русские всегда выполняли свои союзнические обязательства, а вот союзники поступали так, как им было выгодно. Они, например, и не шевельнулись, когда в 1915 г. русская армия отступала, несла большие потери и нуждалась в поддержке. Зато в 1916-м от русских потребовали наступать, чтобы, в том числе, оттянуть немецкие силы и от французского Вердена. Как выяснилось позже, англичане отказались тогда идти на помощь французам.
А итальянский король Виктор-Эммануил III отправил телеграмму Николаю II. По его «высочайшей» логике, почему-то исключительно русские должны были спасать Италию от разгрома.
Тем не менее, 18 (31) мая царь ответил итальянскому королю так: «Мой начальник штаба доложил мне, что 22 мая (4 июня) моя армия будет в состоянии начать атаку австрийцев. Это даже несколько ранее той даты, которая установлена военным союзным советом... Решил предпринять это изолированное наступление с целью оказать помощь храбрым итальянским войскам и во внимание к твоей просьбе».
Итальянцы, между прочим, даже подумывали о том, не капитулировать ли им перед австрийцами. Позже выяснилось, что их страхи оказались сильно преувеличенными. Вместе с тем, они отвлекали на себя более 20 австрийских дивизий, и крах Италии нанес бы Антанте и военный, и, что для союзников было не менее важно, моральный удар.
Оборона австро-венгерских войск считалась неприступной. Начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал от инфантерии М. Алексеев 31 марта (13 апреля) 1916 г. доносил царю: «Совокупность действий войск при современных условиях, как показывает опыт на французском и наших фронтах, указывает, что едва ли можно рассчитывать на выполнение в один прием глубокого проникновения в расположение противника, хотя за ударными корпусами была бы поставлена вторая линия корпусов». Иными словами, Ставка не планировала разбить противника. Она ставила перед войсками более скромные задачи: нанести противнику потери. Хотя, казалось бы, намечая крупную операцию, должна была четко и ясно отобразить в своей директиве ту оперативно-стратегическую цель, ради которой и намечалась операция.
На апрельском совещании в Ставке при обсуждении плана предстоящей кампании генералы, в большинстве своем, тоже особо не рвались в бой. Главнокомандующий Северным фронтом генерал А. Куропаткин говорил, например: «Прорвать фронт немцев совершенно невероятно, ибо их укрепленные полосы настолько развиты и сильно укреплены, что трудно предположить удачу». В свою очередь, главнокомандующий Западным фронтом генерал А. Эверт полностью согласился с Куропаткиным и сказал, что наиболее приемлемым способом ведения боевых действий для Западного фронта является оборона. Но главнокомандующий Юго-Западным фронтом генерал Брусилов был иного мнения. Он решительно заявил, что Юго-Западный фронт не только готов к наступлению, но и имеет немало шансов на оперативный успех.
Чтобы утверждать так, безусловно, требовались полководческий талант и великое мужество.
В отличие от многих генералов Брусилов держался суворовского правила «Воевать не числом, а умением!» Он настаивал на широких наступательных действиях для Юго-Западного фронта.
«Я твердо убежден, - говорил он, - что мы можем наступать… Я считаю, что недостаток, которым мы страдали до сих пор, заключается в том, что мы не наваливаемся на врага сразу всеми фронтами, дабы прекратить возможность пользоваться выгодами действий по внутренним операционным линиям, и поэтому, будучи значительно слабее нас количеством войск, он, пользуясь своей развитой сетью железных дорог, перебрасывает свои войска в то или иное место по желанию. В результате всегда оказывается, что на участке, который атакуется, он в назначенное время всегда сильнее нас и в техническом и в количественном отношениях. Поэтому я настоятельно прошу разрешения и моим фронтом наступательно действовать одновременно с моими соседями; если бы, паче чаяния, я даже и не имел успеха, то, по меньшей мере, не только задержал бы войска противника, но и привлек бы часть его резервов на себя и этим могущественным образом облегчил бы задачу Эверта и Куропаткина».
Брусилов, описывая позже это совещание в Ставке, отметил, что к нему во время обеденного перерыва подошел генерал Куропаткин и сделал замечание: «Вы только что назначены главнокомандующим, и вам притом выпадает счастье в наступление не переходить, а, следовательно, и не рисковать вашей боевой репутацией, которая теперь стоит высоко. Что вам за охота подвергаться крупным неприятностям, может быть, смены с должности и потери того военного ореола, который вам удалось заслужить до настоящего времени? Я бы на вашем месте всеми силами открещивался от каких бы то ни было наступательных операций…»
Директивой Ставки от 11 (24) апреля 1916 г. были определены следующие задачи: «1. Общая цель предстоящих действий наших армий - переход в наступление и атака германо-австрийских войск... 4. Юго-Западный фронт, тревожа противника на всем протяжении своего расположения, главную атаку производит войсками 8-й армии в общем направлении на Луцк». Ставка не планировала операции по глубине, стремясь ограничиться прорывом и желанием нанести противнику как можно больше потерь. А Юго-Западному фронту вообще отводилась вспомогательная роль. Но генерал Брусилов думал иначе.
Против Юго–Западного фронта оборонялись войска эрцгерцога Иосифа–Фердинанда. Изначально Брусилову противостояли четыре австрийских и одна немецкая армия (448000 штыков, 38000 сабель, 1300 легких и 545 тяжелых орудий).
Небольшой численный недостаток враг компенсировал обилием техники и мощью обороны. За девять месяцев были оборудованы три оборонительных полосы на расстоянии 5 км одна от другой. Наиболее прочной считалась первая - с опорными узлами, дотами, отсечными позициями, заводящими противника в «мешок» для истребления. Окопы имели бетонные козырьки, глубокие блиндажи были оборудованы железобетонными сводами, под бетонными колпаками располагались пулеметы. Еще было 16 рядов колючей проволоки, через некоторые пропускался электрический ток. На проволоку подвешивались бомбы, вокруг устанавливались мины, фугасы, делались засеки, «волчьи ямы», рогатки. А в окопах русских ждали австро-немецкие огнеметы.
За столь искусно оборудованной первой полосой находились еще две, правда, немного слабее. И хотя неприятель был уверен, что прорвать такую оборону невозможно, он в 10 км от первой полосы подготовил еще тыловую оборонительную позицию. Когда кайзер Вильгельм II посетил фронт, то пришел в восторг: таких прочных, как ему тогда казалось, позиций он не видел даже на Западе, где противники за несколько лет позиционной войны весьма преуспели в этом деле. Тогда же на выставке в Вене демонстрировались макеты оборонительных сооружений с австро-венгерского фронта как высшее достижение германской фортификации. И противник настолько уверовал в неприступность своей обороны, что за несколько дней до Брусиловского наступления даже обсуждался вопрос о том, не опасно ли снять с этого фронта пару-тройку дивизий, чтобы как можно скорее разгромить Италию. Было решено, что никакой опасности не будет, так как прошлый год русских постоянно преследовали неудачи, и эта тенденция вряд ли изменится.
Однако немцы и австрийцы полагались, прежде всего, на тяжелую артиллерию. Соотношение ее было таково: 174 тяжелых орудия против 76 русских на участке 8-й армии, 159 против 22 на участке 11-й армии, 62 против 23 на участке 7-й армии, 150 против 47 на участке 9-й армии.
При таком превосходстве немцы еще жаловались, что слишком много тяжелых батарей переброшено на итальянский фронт. Но самое важное: враг не верил, что после тяжелейших поражений 1915 г. русские вообще способны на более-менее серьезное дело. Начальник штаба немецкой армейской группы генерал Штольцман хвастливо заявил: «Возможность успеха русских исключена!»
Забыли, видать, немцы, с кем имеют дело. Главнокомандующий Юго-Западным фронтом был не из числа тех генералов, которых называют паркетными (вся служба у них проходит в штабах – на паркетных полах, не в окопах – от подпоручика до генерала). Алексей Алексеевич Брусилов (1853 - 1926) происходил из рода потомственных военных. Он рано лишился родителей и в 4-летнем возрасте был зачислен в Пажеский корпус, где готовили офицеров гвардии. Однако он не стремился в элитные части, да и, прямо скажем, средств для службы в гвардии было недостаточно. После завершения учебы в Пажеском корпусе летом 1872 г. молодой офицер выбрал для службы 15-й Тверской драгунский полк, который дислоцировался в г. Кутаиси. (Брусилов, кстати, родился в Тифлисе). Там 19-летний прапорщик был назначен младшим взводным офицером 1-го эскадрона. Когда началась русско-турецкая война 1877-1878 гг., Брусилов буквально с первых дней принимал участие в боевых действиях. За военную кампанию был награжден орденом Св. Станислава 3-й степени. А потом была служба на различных должностях в Русской императорской армии. Летом 1913 г. генерал от кавалерии А. Брусилов принял командование 12-м армейским корпусом в Киевском военном округе.
С началом Первой мировой войны Брусилов был назначен командующим 8-й армии. Войска его армии выступили к границе и вскоре вступили в бой с австрийской кавалерией. Противник был разбит, его остатки бежали за р. Збруч. На р. Коропец враг попытался остановить Брусиловские войска, но опять потерпел поражение. И отступил к галицийскому городу Галич. А Брусилов двинулся на Львов. По пути взял Галич. Сражение продолжалось три дня. Австрийцы потеряли убитыми более пяти тыс. человек. За взятие Галича генерал Брусилов получил орден Св. Георгия 4-й степени.
Вскоре австрийцы попытались совершить обход западнее Львова. Брусилов войсками правого фланга и центра дал противнику встречный бой (труднейший вид боевых действий), а войсками левого фланга занял прочную оборону. Противник понес массовые потери, отступил и решил закрепиться на карпатских перевалах, чтобы перекрыть русским войскам путь на венгерскую равнину.
В Галицийской битве, первом крупном сражении русской армии в Великой войне, войска генерала Брусилова разгромили 2-ю австро-венгерскую армию, только пленными взяли более 20 тыс. человек. Армия Брусилова отразила все попытки противника деблокировать осажденный русскими г. Перемышль.
В тяжелейшем для Русской армии 1915-м войска генерала Брусилова вели активные оборонительные действия, нанося противнику серьезные потери. Успехи А. Брусилова не могли остаться незамеченными. В марте 1916 г. он был назначен главнокомандующим Юго-Западного фронта, а в апреле ему было присвоено звание генерал-адъютанта. Штаб армии располагался тогда в г. Житомире. До наступления оставалось немногим больше месяца…
Командующий фронтом генерал Брусилов не терял времени даром. Особое внимание он уделил разведке - от полковой до армейской и фронтовой. В штабе фронта концентрировались все добытые сведения о противнике. Впервые в той войне Брусилов широко использовал данные воздушной разведки, в том числе фотоснимки. Добавим, что на Юго-Западном фронте тоже впервые была сформирована истребительная авиагруппа. Она обеспечивала господство русской авиации в воздухе. Наши летчики наносили бомбовые удары, вели пулеметный огонь по противнику, поддерживали пехоту на поле боя.
Чтобы ввести противника в заблуждение, на Юго-Западном фронте широко использовали ложные радиосообщения. Подлинные приказы, распоряжения, инструкции передавались в войска исключительно нарочными, фельдегерской почтой. Были созданы ложные артиллерийские позиции. Штаб фронта распространял дезинформацию по поводу наступления, которое, якобы, немцы готовят к северу от Полесья. Поэтому, дескать, Юго-Западный фронт должен быть готов прийти на выручку генералу Эверту. Для большей убедительности корпусам было приказано готовиться к наступлению во мниогих местах, окопными работами превратить свои позиции в плацдарм для атаки. Брусилов говорил командующим армиями: надо создать полную иллюзию того, что фронт будет наносить удары в 20 пунктах.
В итоге австро-венгерское командование так и не сумело определить, где русские будут наносить главный удар. Австрийцы мыслили шаблонно: где несколько дней непрерывно будут вести огонь русские пушки, там и следует ждать главного удара.
И просчиталось. Брусилов дал точные инструкции артиллерии на период прорыва вражеской обороны. Легкие орудия должны были вначале разрушить проволочные заграждения, затем уничтожать пулеметы. Целями средней и тяжелой артиллерии являлись коммуникационные окопы и основные оборонительные позиции. Едва пехота поднималась в атаку, легкая артиллерия должна была концентрировать огонь на артиллерийских батареях врага. Тогда тяжелые орудия сразу переносили стрельбу на дальние рубежи обороны противника.
Брусиловский прорыв породил такое понятие, как огневой вал. Это был короткий обстрел целей, под непосредственным прикрытием которого начиналась атака. Под плотным артиллерийским огнем противник не мог оказать решительного сопротивления. Атакующие подразделения врывались в первую линию траншей врага. Перед этим буквально за секунды огневой вал переносился на вторую линию обороны, потом на третью и т.д. А почти вплотную за валом шли гренадеры или, как их называли, «чистильщики окопов». Гренадерские команды врывались в траншеи противника, как только огневой вал перемещался дальше. Противник еще сидел в блиндажах, и одной брошенной туда гранаты было достаточно, чтобы уничтожить десяток солдат противника.
Исходя из ситуации на фронтах, генерал Брусилов предвидел, что Ставка прикажет начать наступление 28 - 29 мая. Чтобы окончательно ввести противника в заблуждение, он приказал закончить все приготовления к 19 мая. А 20-го главнокомандующий Юго–Западным фронтом получил приказ начать наступление 22 мая (по старому стилю) - на две недели раньше запланированного срока. Когда Брусилов спросил, будут ли одновременно наступать и другие фронты, генерал Алексеев уклончиво ответил, что Эверт будет готов к 28 мая, а пока Брусилову придется наступать самостоятельно.
Надо подчеркнуть, что генерал Брусилов во многом наследовал Суворову. Один весьма характерный пример: перед наступлением он создал копию оборонительной полосы австро-германских укреплений и тренировал на ней солдат. Суворов так поступал неоднократно. И еще – присущая Брусилову суворовская внезапность удара. Этому вопросу Брусилов уделил главное внимание. Дезинформация сработала: австрийцы так и не поняли, где русские будут наносить главный удар. Им и в голову не могло прийти, что главного удара как такового не будет.
Стратегическая внезапность Брусиловского прорыва была достигнута тем, что удар одновременно наносили все четыре армии. Это, как говорили тогда, было противу всех правил. Но Суворов тоже побеждал, нарушая все правила войны (будто на войне могут быть какие-то правила!).
За сутки до наступления генерал Алексеев по прямому проводу передал Брусилову повеление царя вести наступление не на четырех участках, а на одном, и всеми предназначенными для операций силами. Брусилов ответил: доложите Государю, что я не могу в 24 часа сделать перегруппировку корпусов и армий. Тогда Алексеев весьма дипломатично заметил: Его Величество спит, доложу завтра. А завтра было уже поздно...
И успеха добились все четыре армии!
Брусилов сделал ставку не на артиллерию, как было принято в позиционной войне, а на прорыв пехоты. На направлении главного удара создавалась оперативная плотность в 3-6 батальонов (3000-5000 штыков) и 15-20 орудий на 1 км фронта с расходом 10000-15000 снарядов. На некоторых участках прорыва общее количество легких и тяжелых орудий удалось довести до 45-50 на 1 км фронта. Оперативная плотность войск противника составляла от 4 до 10 км на одну пехотную дивизию, т. е. 2 батальона на 1 км фронта и 10-12 орудий. Таким образом, русским удалось получить двойное, а на некоторых участках даже тройное превосходство сил.
Еще одна тактическая находка Брусилова – это атака перекатами. Он отказался от идеи преодоления больших расстояний плотным строем. Пехота делилась на т.н. волны, которые передвигались друг за другом на дистанции 150-200 м. Позиции противника следовало атаковать четырьмя волнами и с близкого расстояния. Первые две волны брали траншею и с ходу атаковали вторую, где и старались закрепиться. Оставшиеся волны «перекатывались» через первые и свежими силами брали следующую линию обороны. Конницу предполагалось использовать только в случае прорыва фронта противника. Этот способ атаки, кстати, как и другие способы и методы Брусилова, получил широкое применение в европейских армиях.
Сражение началось внезапной артподготовкой войск Юго-Западного фронта. В ночь с 3-го на 4-е июня (по новому стилю) 1916 г. в 3 часа ночи был открыт мощный артиллерийский огонь, который продолжался до 9 часов утра. На участках, намеченных для прорыва русских войск, первая линия обороны противника была разрушена. Благодаря хорошо организованной разведке, включая аэрофотосъемку, русская артиллерия смогла подавить многие из выявленных орудий противника.
Фронт силами четырех армий прорвал австро-венгерскую оборону одновременно на 13 участках и развернул наступление в глубину и на фланги. В ходе прорыва войска Русской императорской армии сломали австро-венгерскую оборону, растянувшуюся от Припятских болот до румынской границы, продвинулись в глубину на 60 -150 км и заняли значительную территорию Галиции (нынешней Западной Украины).
Потери противника составили 1,5 млн человек убитыми, ранеными и взятыми в плен. Потери наших войск были в три раза меньше. И это в наступлении, где соотношение потерь должно быть противоположным!
Поэтому бытующие до сих пор разговоры о низких качествах командиров Русской императорской армии – беспардонная ложь. Достаточно сравнить ее потери с потерями врагов и союзников в Первой мировой войне, а также с потерями Красной Армии в 1941–1945 гг. Победа Юго-Западного фронта закономерно вызвала небывалый триумф в России. В своих воспоминаниях немецкий генерал Эрих Людендорф писал: «Русская атака в излучине Стрыя, восточнее Луцка, имела полный успех. Австро-венгерские войска были прорваны в нескольких местах, германские части, которые шли на помощь, также оказались здесь в тяжелом положении. Это был один из наисильнейших кризисов на Восточном фронте».
И русский триумф, и германо-австрийский кризис связан с именем генерала Алексея Брусилова. Тем более необходимо напомнить также имена командующих армиями, которые под руководством выдающегося полководца достигли больших успехов: командующий 7-й армией Д. Г. Щербачёв, 8-й армией - А. М. Каледин, 9-й - армией П. А. Лечицкий, 11-й армией - К. В. Сахаров. В итоге этой стратегической операции была спасена Италия, французы устояли у Вердена, англичане выдержали натиск немцев на р. Сомме.
Давно известно, что успех Юго-Западного фронта не был в должной мере поддержан другими фронтами. Но это – другая история. А что касается результатов наступления Юго-Западного фронта, то они были ошеломляющими и имели важнейшее значение для дальнейшего хода войны и позднейшего переустройства мира.
Тогда, в 1916 г., страны Антанты получили все условия для победного завершения войны. Поддержка Брусиловского прорыва всеми силами Антанты привела бы к поражению врага. Этого, увы, не произошло - союзники начали наступать лишь через 26 суток после атаки войск Брусилова. И война закончилась только в 1918 г. Поражением, как можно было предвидеть уже в 1916 г., Германии и Австро-Венгрии. Официально в числе победителей России не было, и справедливость до сих пор не восстановлена. Тем не менее, это сражение вошло в мировую классику военного искусства. Кстати, И. Сталин с большим уважением относился к генералу Брусилову, идеи которого легли в основу крупнейших стратегических наступательных операций 1944 г., вошедших в историю Великой Отечественной войны под названием «десять сталинских ударов».
Брусиловский прорыв - единственная войсковая операция, названная по имени полководца. Военные операции до 1916 г. не имели кодовых названий.
Обычно они назывались по месту проведения боев. Вначале и эта операция была известна как Луцкий прорыв. Но уже с первых дней боев успех наступавших русских войск стал настолько очевиден, что о Брусилове заговорила не только отечественная, но и иностранная пресса. Даже в военных кругах, особенно среди офицеров Юго-Западного фронта, наступление называли именем генерала Брусилова. Потом это название распространилось по всей стране. И сохранилось до сих пор. История просто так лавры побудителя никому не дарит. Юго-Западный фронт провел в 1916 г. наиболее успешную стратегическую операцию войск Антанты за всю войну. Генерал-адъютант Алексей Алексеевич Брусилов по праву заслужил вечную память в России.
Специально для «Столетия»
Начавшаяся в 1914 году, охватила пожаром битв и сражений территорию практически всей Европы. В этой войне участвовало более тридцати государств с населением более миллиарда человек. Война стала самой грандиозной по разрушениям и человеческим жертвам за всю предыдущую историю человечества. Перед Европа оказалась разделена на два противоборствующих лагеря: Антанту в лице России, Франции, и более мелких стран Европы и в лице Германии, Австро-Венгерской империи, Италии, которая в 1915 году перешла на сторону Антанты, и также более мелких европейских стран. Материально-технический перевес был на стороне стран Антанты, однако по уровню организованности и вооружений германская армия была лучшей.
В таких условиях началась война. Она была первой, которую можно назвать позиционной. Противники, обладая мощной артиллерией, скорострельным стрелковым оружием и глубокоэшелонированной обороной не спешили идти в атаку, которая предвещала огромные потери наступающей стороне. Тем не менее боевые действия с переменным успехом без стратегического преимущества происходили на обоих главных театрах боевых действий. Первая мировая война, в частности, сыграли значительную роль в переходе инициативы к блоку Антанты. А для России эти события имели довольно неблагоприятные последствия. В ходе брусиловского прорыва были мобилизованы все резервы Российской империи. Генерал Брусилов был назначен командующим Юго-Западным фронтом и имел в своем распоряжении 534 тысячи солдат и офицеров, порядка 2 тысяч орудий. Противостоящие ему австро-немецкие войска имели 448 тысяч солдат и офицеров и порядка 1800 орудий.
Основной причиной брусиловского прорыва стала просьба итальянского командования привлечь австрийские и немецкие части, чтобы избежать полного разгрома итальянской армии. Командующие Северным и Западным русскими фронтами генералы Эверт и Куропаткин отказались начать наступление, считая его абсолютно безуспешным. Только генерал Брусилов увидел возможность позиционного удара. 15 мая 1916 года итальянцы потерпели тяжелейшее поражение и были вынуждены обратиться с просьбой ускорить наступление.
4 июня начинается знаменитый брусиловский прорыв 1916 года, русская артиллерия вела беспрерывный огонь по позициям противника в течение 45 часов на отдельных участках, именно тогда было заложено правило артиллерийской подготовки перед наступлением. После артиллерийского удара в прорыв пошла пехота, австрийцы и немцы не успевали выйти из укрытий и массами попадали в плен. В результате брусиловского прорыва русские войска вклинились в оборону противника на 200-400 км. Были полностью уничтожены 4-я австрийская и немецкая 7-я армии. Австро-Венгрия оказалась на пороге полного поражения. Однако не дождавшись помощи Северного и Западного фронтов, командующие которых упустили тактический момент преимущества, наступление вскоре остановилось. Все же итогом брусиловского прорыва стало спасение от поражения Италии, сохранение Вердена за французами и закрепление англичан на Сомме.
Наступление Юго-Западного фронта русской армии летом 1916 года, нанесшее тяжелое поражение армиям Австро-Венгрии и Германии. Одна из крупнейших операций Первой мировой войны и единственная, названная по фамилии полководца.
В 1916 году Первая мировая война достигла своего пика. Мобилизовав практически все людские и материальные ресурсы, неся колоссальные потери, никто из противников не добился успеха, дающего хоть какую-то надежду на победу. Сплошные глубокоэшелонированные фронты, обилие артиллерии, скорострельное делали оборону непреодолимой. Любые активные действия обрекались на неудачу, захлебывались кровью. Образно говоря, враги насмерть вцепились друг в друга, упали на землю и продолжили борьбу в партере. Антанта (Англия, Франция, Италия, Россия) и ее противники (Германия, Австро-Венгрия, Румыния, Турция) были полны решимости вести войну до победного конца. Но для этого надо наступать, а повсюду - позиционный тупик.
Для русских самым тяжелым был второй год войны, 1915-й. Отлично подготовленный враг теснил их на восток. Его технический уровень (насыщенность войск артиллерией, пулеметами; аэропланы, боевые газы и т. д.) был высок, организация - беспримерна. Германский генштаб просчитывал операции до секунд, воевал по всем правилам науки. В ходе тяжелого отступления была потеряна вся русская Польша, западные части Литвы, Белоруссии, Украины, большая часть завоеванной в 1914 году австрийской Галиции; утрачена масса боевой техники: в начале 1916 года в войсках было меньше артиллерии и пулеметов, чем в июле 1914-го. Главное же - большая кровь: Россия с начала войны потеряла 4360000 человек, в т. ч. 1740000 пленными. 54 процентов потерь пришлось на великое отступление с 1 мая по 1 ноября 1915 года. Расчеты врага сбывались, и было отчего опустить руки.
Россия и союзники договорились о согласовании действий своих армий. Против немцев и австрийцев русские имели три фронта - Северный (генерал Куропаткин), Западный (генерал Эверт) и Юго-Западный (генерал Брусилов). Северный и Западный имели двойное преимущество в живой силе над противником, что диктовало и направление главного удара. Его должен был нанести Западный, а вспомогательные удары - Северный и Юго-Западный фронты. План вызвал возражения Куропаткина: «Немцы так укрепились, что рассчитывать на удачу нельзя». Эверт согласился: «Пока не имеем гораздо больше тяжелой артиллерии, лучше обороняться». Что это, трусость командующих? Но их можно понять. Они уже обожглись на кровавом мартовском наступлении. На Западе такие потери были «обычными», немецкие и французские генералы хладнокровно гнали своих солдат на убой, а у русских психология была иной: «Выхода из позиционного тупика нет, значит, и кровь будем лить зря». Идея сдерживать врага обороной, учитывая экономические и продовольственные трудности немцев, была вполне резонной.
Выход из позиционного тупика увидел генерал Брусилов. 15 мая австрийцы нанесли тяжелое поражение итальянцам. Стоя на грани катастрофы, те просили помочь, оттянув наступлением Юго-Западного фронта силы Австро-Венгрии. Русская Ставка согласилась, указав, что дополнительных сил Брусилову выделить не сможет.
Силы Юго-Западного фронта
К весне 1916-го Россия оправилась. На фронт пошло хорошее оружие. Войска насытили самыми ходовыми пушками-трехдюймовками, заменив все изношенные орудия новыми. Сплошным потоком шли снаряды, на ящиках рабочие писали: «Бей, не жалей!» В массовых количествах поступали ручные гранаты, в полках были отряды гренадеров, мастерски ими владеющих. Появились 90-мм бомбометы, ранцевые огнеметы, ружейные гранатометы, броневики, дымовые шашки, химические снаряды. Об успехах русской науки и техники говорит тот факт, что всего через год после первых немецких газовых атак эффективным угольным противогазом были снабжены не только все бойцы на передовой, но даже все лошади! Те же французы до 1917 года пользовались подручными средствами (ватно-марлевые повязки, костры перед окопами). Британский атташе Нокс недоумевал: «Военное положение России улучшилось, чего не предсказал бы ни один иностранный наблюдатель в дни отступлений прошлого года». А русский солдат повеселел: «Ну, теперь повоюем!» Не хватало пока только тяжелой артиллерии. А вот пулеметов стало в 2–3 раза больше, чем в начале войны. Войска занижали в отчетах количество захваченных трофеев, оставляя оружие у себя. Кроме того, им дали специальные команды с пулеметами иностранного производства. Такое обилие объясняется просто: пехоте не хватало огневой мощи - легкой артиллерии сопровождения, минометов, траншейных пушек. Пулеметами увеличили плотность огня.
В марте Брусилов принял командование Юго-Западным фронтом протяженностью 550 км, включавшим в себя четыре армии (7, 8, 9 и 11-ю): 534 000 штыков, 60 000 сабель, 1770 легких и 168 тяжелых орудий. Наводя порядок в сломленных отступлением войсках, генерал шел на жесткие меры: «Для сдающихся в плен не должно быть пощады. Открывать по ним ружейный, пулеметный и орудийный огонь, даже прекращая огонь по неприятелю. При нужде не останавливаться перед поголовным расстрелом». Приказ применялся редко, но страху в войсках нагнал. До солдат доводились бесчисленные факты зверств врага на оккупированных землях, над русскими пленными. Показателен случай с «братанием», типично западным фарисейством, начавшимся на французском фронте. По команде офицеров противники встречались на нейтральной полосе, обменивались мелкими подарками и по команде расходились, пятясь, чтоб не пальнули в спину. Русские солдаты тоже решили: «Мы всей душой за братание!» Но «братаны»-немцы стали им разъяснять: «Ваш царь плохой, офицеры ваши - дрянь, обращайте оружие против них», а на Пасху просто взяли в плен 100 иванов, которые пришли их поздравить. Какая «христианская любовь» может быть к оккупанту, который пришел тебя убить? Брусилов приказал: «Все контакты с противником - лишь посредством винтовки и штыка!» Личный состав накануне битвы горел желанием наконец-то ударить по врагу: «Войска находились в блестящем состоянии, желая сломить врага и вышвырнуть его из наших пределов».
«Возможность успеха русских исключена!»
Брусилову противостояли четыре австрийских и одна немецкая армия (448000 штыков, 38000 сабель, 1300 легких и 545 тяжелых орудий). Небольшой численный недостаток враг с лихвой компенсировал обилием техники и мощью обороны. Он готовил ее 9 месяцев, она состояла из 3 полос на расстоянии 5 км одна от другой. Самой мощной была первая глубиной 1,5–2 км с опорными узлами, дотами, отсечными позициями, заводящими противника в «мешок» для истребления. Окопы с бетонными козырьками, глубокие блиндажи с железобетонными сводами, пулеметы под бетонными колпаками. Лес колючей проволоки до 16 рядов, через нее пропускался ток, подвешивались бомбы, ставились мины. Предполье усеяли фугасы, засеки, волчьи ямы, рогатки. В австрийских окопах русских ждали огнеметы. За первой полосой были еще две послабее.
Кайзер, посетив фронт, восторгался, что таких позиций не видел даже на Западе! Уверенный в своей неуязвимости враг демонстрировал на выставке в Вене макеты этих оборонительных сооружений как высшее достижение фортификации. За неделю до русского наступления обсуждали, не опасно ли снять отсюда несколько дивизий, чтобы поскорее разгромить Италию, и решили: «Не опасно, ивану тут не пройти», ведь это доказали его предыдущие неудачи. Они очень полагались на свою тяжелую артиллерию (174 тяжелых орудия против 76 русских на участке 8-й армии,159 против 22 на участке 11-й армии, 62 против 23 на участке 7-й армии, 150 против 47 на участке 9-й армии). При таком превосходстве еще сетовали, что много тяжелых батарей было переброшено на итальянский фронт. И еще: враг не верил, что после тяжелейших поражений 1915 года русские способны на что-то серьезное. Начальник штаба немецкой армейской группы генерал Штольцман в командирской запальчивости прямо заявил: «Возможность успеха русских исключена!»
Подготовка
А русские решили драться без минимально необходимого превосходства сил (3:1), имея лишь на 18 пооцентов больше солдат, а в технических средствах ведения боя даже уступая врагу. Брусилов решил атаковать каждой из своих армий. Это распыляло силы, но и противник лишался возможности перебрасывать резервы. В зависимости от важности задач эти армии обладали разной силой. Треть пехоты и половину тяжелой артиллерии фронта Брусилов сосредоточил в правофланговой 8-й армии генерала Каледина для удара на Луцк и Ковель. Вторая по мощи левофланговая 9-я армия генерала Лечицкого нацелилась на Черновицы и Коломыю. Небольшие 7-я и 11-я армии в центре должны были сковать врага. Брусилов дал командующим свободу выбора участков прорыва, на которых было создано превосходство над противником в живой силе в 2,5 раза и в артиллерии в 1,5 раза.
Операцию готовили 1,5 месяца. Копая землю ночами, подошли траншеями к противнику на 100–200 м, чтобы достать до него одним броском. Оборудовали основные и запасные огневые позиции, КП и НП. Тщательно вели разведку. Была произведена аэрофотосъемка всего неприятельского фронта, снимки переносились на карту, увеличивались, размножались. Сотни наблюдателей круглосуточно выявляли огневые точки, батареи. Данные дополняли агентурная разведка, опрос пленных, перебежчиков. Командиры всех звеньев получили планы своих участков с точным расположением позиций противника, скрупулезно готовились на местности, выезжали на передовую. Артиллеристы приборами определяли расстояние от своих будущих позиций до целей, намечали ориентиры, рассчитывали данные для стрельбы. Пристрелку вели одиночными выстрелами отдельных орудий, чтобы не насторожить неприятеля. В тылах всех армий были оборудованы учебные городки с укреплениями, подобными тем, которые предстоит брать, и бойцы усиленно тренировались их преодолевать. Конечно, скрыть подготовку такого масштаба невозможно, но Брусилов запутал противника, не дав определить, где будет главный удар. Участки прорыва готовили и корпуса, не входившие в ударные группировки, всего 20 участков! Из-за размаха инженерных работ казалось, что русские зарываются в землю для обороны. Войска скрытно сосредотачивались в тылу, что проверялось со своих аэропланов. Перемещения осуществляли ночами, контролеры следили за мерами светомаскировки. Ударные группы вышли на исходный рубеж за несколько дней, артиллерия - лишь за сутки до удара.
«Артиллерийское наступление»
4 июня в 3 часа ночи началась артподготовка. Ее мощность рассчитали индивидуально, огонь длился от 6 до 45 часов. Так, на Луцком направлении с очень сильными укреплениями снаряды рвали все в клочья 29 часов. Брусиловский прорыв породил понятие «артиллерийское наступление». Никакой стрельбы по площадям! Предварительная пристрелка оправдалась. В проволочных заграждениях было сделано достаточно проходов, 1-я полоса обороны совершенно сметена, превратилась в горы обломков и растерзанных тел. Держа темп огня, батареи стреляли не по отмашкам офицеров, а так: наводчики, держась за шнуры и глядя друг на друга, били очередью за правофланговым орудием. Изучив тактику обороны врага, нанесли ему максимум потерь еще до начала атаки, дважды ложно прекращая обстрел 1-й полосы. Обычно это означает, что атакует пехота. Австрийцы бежали из укрытий в окопы, к пулеметам, а огневой вал возвращался. На третий раз противник уже не решился покидать укрытия, и подоспевшая пехота массами брала затаившихся в плен, чем и объясняется их огромное количество.
Между артподготовкой и штурмом не было ни секунды перерыва. Тяжелая артиллерия переносила огонь в глубину, по резервам противника, 3-й линии обороны. Легкая била по объектам до последнего момента, а когда пехота врывалась в них, часть батарей отсекала контратаки с фронта и флангов, а часть шла вслед за пехотой, пробивая снарядами ей путь. Это была главная тактическая новинка - впервые в Первой мировой войне появилась и на «отлично» сработала артиллерия сопровождения пехоты, самостоятельность и выживаемость которой сразу повысились. Прежде она несла большие потери под огнем неприятеля. Но стреляя, он неизбежно раскрывает себя - сейчас орудия «гасили» вражеские пушки и пулеметные гнезда после их первых выстрелов. Роль сопровождения выполняли горные трехдюймовки обр. 1909 г. Перед войной их было 526 штук, Петроградский и Путиловский заводы выпустили еще 1400. Поработав на Кавказе и в Карпатах, они пригодились и в полевых войсках, подобно гаубице ведя перекидной огонь через головы своих. Они были в полтора раза легче полевой пушки, и расчет легко перемещал их за атакующей пехотой. Несколько слов о качестве боеприпасов: из десяти подряд выпущенных австрийских снарядов порой не разрывался ни один, отказ восьми был почти рядовым явлением. А вот сделанные из сталистого чугуна русские снаряды осечек практически не давали. Огневая атака везде увенчалась полным успехом благодаря умелому управлению и последовательному сосредоточению огня, сектор за сектором подавлявшего оборону противника, что позволило пехоте продвигаться почти без потерь. Командир 4-й стрелковой («Железной») дивизии генерал Деникин вспоминал: «Впервые наша артиллерия выполнила задачу, которая до сих пор решалась ценою большой крови».
«Атака перекатами»
Устройство множества боевых и ложных плацдармов оправдалось: противник везде был захвачен врасплох. Фронт лопнул сразу на 13 участках, прорыв расширяли в сторону флангов и в глубину. Позаботились о закреплении на взятых позициях и непрерывности наступления, чтобы впавший в панику враг не организовал активных контрмер. Для этого наступавшая пехота делилась на «волны атаки». Каждый полк образовывал 4 волны, идущих одна за другой на дистанции 150–200 шагов, интервал между бойцами 5 шагов. Вооруженные гранатами, пулеметами, дымовыми шашками, ножницами для резки проволоки первые две волны брали первый окоп, не задерживались, атаковали второй, где и закреплялись. Это делалось с учетом тактики противника. Он обычно открывал огонь по прорвавшимся и застрявшим на первом окопе русским. Затем тяжелые батареи отсекали подход помощи - и мощным контрударом прорвавшиеся истреблялись. Но теперь нашла коса на камень. В каждой роте была штурмовая группа из наиболее ловких солдат. Идя в голове атаки, они гранатами и массированным ружейно-пулеметным огнем ликвидировали огневые точки, расчищая путь наступающим товарищам. Третья-четвертая волны быстро перекатывались через первые две, свежими силами брали третий окоп и артиллерийские позиции. Этот метод потом стал широко использоваться под названием «атака перекатами».
Идеально сработал 6-й корпус, с ходу взяв все три линии окопов, разгромив при этом не австрийцев, а немцев. Все было сделано так четко, что тех не спасли и глубокие убежища, ставшие ловушками. Русские были тут как тут, вниз полетели гранаты, дымовые шашки, выживших почти не было. Хваленая основательность германских сооружений не помогла. Сидевшие в уцелевших убежищах солдаты спешно сдавались. Став у входа, русский «чистильщик» при отказе сдаться или даже промедлении метал внутрь ручные гранаты, и спасения уже не было. Быстро это поняв, противник расторопно лез наверх с поднятыми руками. Пленные давали такую картину потерь: в 1-й линии окопов - 85 процентов убитых и раненых и 15 процентов пленных; во 2-й линии - по 50 процентов каждой категории; в 3-й линии - все 100 процентов пленных.
Самого значительного успеха добилась 8-я армия с ее наибольшей плотностью атакующих, фронт каждой дивизии составлял всего 2,5 версты. Она вклинилась между 2-й и 4-й австрийскими армиями (последнюю разгромили наголову к 15 июня), уже в первые дни достигнув таких успехов, как ни одна из союзных армий ни разу: на фронте в 80 км австрийские позиции были прорваны до 30 км в глубину! Ворвавшись в Луцк, солдаты первым делом срубили виселицы в городском саду, где оккупанты казнили непокорных жителей.
11-я и 7-я армии фронт тоже прорвали, но враг их наступление приостановил. Брусилов не стал снимать резервы с других направлений, а приказал: «Стоять насмерть! Всех дыр не закроешь. Проломить в нужном месте, а в других враг и сам не выдержит, побежит». 9-я армия перемолола 7-ю австрийскую армию, к 13 июня прорвалась на 50 км, 18 июня штурмом взяла Черновицы, названые за неприступность «вторым Верденом»: сплошной железобетон, джунгли колючей проволоки с пропущенным током, артиллерия вплоть до калибра 305 мм. Враг мог еще долго обороняться, но сломался морально. Началась паника. Взорвав мосты через Прут, гарнизон жег и взрывал склады, эшелоны на путях, тяжелые батареи. Город пал, оказался взломанным весь южный фланг австрийского фронта. Все попавшее под удар русского молота было обречено. Враг откатывался столь поспешно, что взрывал мосты, оставляя своих на русском берегу на уничтожение.
Один против всех
Преследуя беспорядочно отступающего врага, Юго-Западный фронт вышел на оперативный простор. Надо было ковать железо, пока горячо, однако он не был поддержан другими фронтами. Генерал Эверт, медля с нанесением предписанного ему Ставкой «главного удара», 3 июля наконец выступил, но очень неудачно, с большими потерями, и Юго-Западному фронту не помог. Наступление Северного фронта также провалилось. Тем не менее 4 июля Брусилов пошел на Ковель - важнейший транспортный узел. Чтобы сдержать его, крепнущий противник перебрасывал в Галицию австрийские дивизии с итальянского, германские с западноевропейского, других участков Восточного и даже турецкие с греческого фронта, всего 31 пехотную и 3 кавалерийские дивизии (400 тысяч штыков и сабель). Это была уже борьба не с «опущенными» австрийцами, а с немцами, которые при инициативных командирах и техническом превосходстве дрались с русскими меньшими силами. Сначала они иронически назвали действия Брусилова «широкой разведкой без сосредоточения необходимого кулака», однако состояние австрийцев их так ошеломило, что дошло: без немецкой поддержки Австрия обречена, прорыв русских дальше на запад будет началом конца и для Германии. Немецкие силы уже были на исходе («На фронт в 1000 километров мы имели в резерве всего 1 кавалерийскую бригаду»), и они применили систему частных поддержек, бросаясь в места прорыва, цементируя оборону, сдерживая бегущих австрийцев, тормозя натиск выдыхающихся брусиловцев. Но, затыкая дыры, они вступали в бой разрозненно, и русские били их по очереди.
Постепенно темп наступления был утрачен. Сражаясь против свежих германских дивизий, не получая подкрепления, Юго-Западный фронт достиг естественного препятствия - Карпат, к середине сентября вынужден был остановиться и закрепиться на достигнутых рубежах. Брусилову не хватило тех самых сил, которые были собраны на Западном фронте для наступления в угоду французским союзникам.
«Союзники»
«Союзники» считали себя главной силой, противостоящей агрессивной Германии. Порой они поступали не лучше врага. Под грабительский процент давая России кредиты для покупки вооружения, в то же время требовали «бесплатно» проливать кровь русских солдат, когда нужно было разгрузить свой фронт. В отличие от иванов, выполнявших союзнические обязательства во что бы то ни стало, союзники поступали так, как им было выгодно. Не шевельнули и пальцем в тяжелые для России месяцы Великого отступления 1915 года. В 1916-м потребовали русского наступления, чтобы отвлечь немцев от французского Вердена (англичане отказались это делать). Не имея времени для подготовки, Северный и Западный фронты пошли вперед без артиллерийской поддержки, по весенней распутице, захлебнулись в крови, потеряв 150000 человек убитыми и ранеными. Немцы потеряли в 9 раз меньше, но на целых 2 недели приостановили свой натиск на Верден. Это позволило французам перегруппироваться, подтянуть резервы: «Русские солдаты окровавленными лоскутьями повисли на германской проволоке, но сберегли французам тысячи жизней. К апрелю 1916 года за Верден легло в полтора раза больше русских, чем французов». А царская Ставка всегда, предательски по отношению к своей стране, соглашалась с действиями «союзников». Удивительно, что русская армия могла целых 3 года воевать при таком руководстве! Брусиловский прорыв напомнил о неодолимом русском «паровом катке», не нужном ни врагам, ни «друзьям». Они недоумевали: «Первое успешное наступление в позиционной войне! Кстати, откуда у русских такой генерал, ведь они - тупые бездари?» И лгали: «Брусилов - это англичанин на русской службе». Запад захлестнул очередной «приступ любви» к России, правда, восторгались простые граждане и фронтовики. А военно-политическая верхушка сильно озаботилась усилением русских, откровенно радуясь их неудачам.
Зато Россия с искренним ликованием встретила известия о победах Брусилова: «Крестьяне, рабочие, аристократия, духовенство, интеллигенция, учащиеся - все бесконечной телеграфной лентой говорили мне, что они - русские люди, и их сердце бьется заодно с моей дорогой, окровавленной во имя Родины, но победоносной армией». Поздравил император. Великий князь Николай Николаевич был лаконичен: «Поздравляю, целую, обнимаю, благословляю». Итальянский посол поклонился в Думе «спасшим нас неустрашимым русским войскам».
Результаты
Брусиловское наступление было чрезвычайно значимо для дальнейшего хода войны.
Уже первые 10 дней вбили противника в нокаут. Его 4-я и 7-я армии были фактически уничтожены (не убитые или раненые попали в плен), а прочие потерпели тяжелейшее поражение. Австро-Венгрия оказалась на грани полного краха и выхода из войны.
Располагая перед началом операции несущественным превосходством, прорывая оборону, создававшуюся 9 месяцев, русские уже за 3 недели вывели из строя более 50 процентов сил противостоящей им вражеской группировки. Всего ее потери составили 1 325 000 человек, в т. ч. Австро-Венгрии 975 000 (из них 416 924 пленных) и Германии 350 000 убитых, раненых, пленных. Юго-Западный фронт захватил 580 пушек, 448 бомбометов и минометов,1795 пулеметов; продвинулся на глубину до 120 км, освободил почти всю Волынь, Буковину, часть Галиции и закончил активные действия в конце октября. Перед ним опять стояло более 1000000 австро-германцев и турок. Следовательно, брусиловцы взяли на себя до 2,5 млн. солдат врага!
Фронтовая операция дала стратегические результаты: Италия была спасена, французы сумели сохранить Верден, англичане - выстоять на Сомме. Германии пришлось бросать свои ограниченные резервы то на запад, то на восток - и наступило ее изнурение, силы были исчерпаны. В рейхе оставалось всего 560000 годных к строевой службе мужчин, еще не призванных на фронт. Соотношение сил изменилось в пользу Антанты, к ней перешла стратегическая инициатива.
Потери Юго-Западного фронта за время наступления составили 498867 человек: 376910 раненых, 62155 убитых и умерших от ран, 59802 пропавших без вести и попавших в плен. Откуда же интернетная «чернуха» о «миллионе убитых»? Помимо намеренной лжи авторов, выполняющих заказ врага, имеет место искажение по мере переписывания данных. При жизни Брусилова писали: «потерял почти полмиллиона», потом: «положил полмиллиона», потом «пол» убрали - и 62155 погибших превратили в миллион. Так враг переписывает . Сегодня его люди в российских СМИ и исторической науке злорадствуют: «Это наступление было предвестником гибели России, ее похоронным звоном». Недобитые хоронят Россию в тысячный раз. В «научных» трудах.
«Феномен Брусилова»
В интервью фронтовому корреспонденту Брусилов сказал: «Я не пророк, но могу сказать, что в 1917 году мы победим немцев».
У генерала были все основания для подобного заявления. Такого количества и качества вооружения и снабжения, как в 1917 году, у русской армии не было всю войну. А ведь моральный фактор победы соотносится с материальным в пропорции 3:1.
Успех Брусиловского прорыва значительно зависел от ее инициатора, организатора и исполнителя - Алексея Алексеевича Брусилова. Его фронту была отведена пассивная роль. Идя против всех, он перед самим императором и высшим генералитетом добился пересмотра решения, «победив своих» - негодных начальников и карьеристов. В истории мало примеров, когда бы человек с таким упорством добивался усложнения собственной задачи. А «паркетные генералы» всегда всеми силами давят таких, как Брусилов. «Червь» был на самом верху. Но рассуждения о невысоких качествах командиров русской армии - ложь. Достаточно сравнить ее потери с потерями врага и союзников в Первой мировой, а также с потерями Красной Армии в 1941–1945 гг. В противоположность многим Брусилов был «суворовцем»: «Воевать не числом, а умением!» Подготовка была образцовой, все было продумано и своевременно сделано. Успеху помогло отсутствие направления главного удара как такового. В 1916 году русская армия разбила более сильного врага, намного превзойдя все то, что сделали западные союзники. Брусилов мог претендовать на лавры главного полководца победы во «Второй Отечественной войне», как тогда называли Первую мировую. Чужие ошибки не могут приуменьшить его заслуг и значения подвига вверенных ему солдат. В день его похорон Реввоенсовет СССР возложил на гроб венок с надписью: «Честному представителю старшего поколения, отдавшему свой боевой опыт на службу СССР и Красной Армии».
Поддержка Брусиловского прорыва всеми силами Антанты привела бы к скорому поражению врага. К глубокому сожалению, этого не произошло… Война окончилась только в 1918 году поражением Германии и Австро-Венгрии. И в числе их победителей России уже не было.
Из нашего досье
Для борьбы за господство в воздухе на Юго-Западном фронте впервые была сформирована фронтовая истребительная авиационная группа. Авиация наносила бомбовые удары и вела пулеметный огонь по объектам противника в тылу и на поле боя.
За 3 года исключительно тяжелой борьбы русская армия взяла в 6 раз больше пленных, чем все остальные союзники, вместе взятые: 2200000 человек и 3850 орудий, в т. ч. 1850000 австрийцев и 2650 орудий, 250000 германцев и 550 орудий, 100000 турок и 650 орудий. За то же время Франция взяла 160000 пленных и 900 орудий, Англия - 90000 пленных и 450 орудий, Италия - 110000 пленных и 150 орудий.
Ctrl Enter
Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
100 лет назад, 4 июня 1916 года, началось наступление русских армий Юго-Западного фронта против австро-германских войск. Эта операция вошла в как Брусиловский прорыв, а также известно под названиями Луцкий прорыв и 4-я Галицийская битва. Это сражение стало наиболее памятным для России в Первой мировой войне, так как русские войска в Галиции под командованием генерала Алексея Брусилова прорвали оборону австро-германских войск и стремительно пошли вперёд. В первые же дни операции счёт пленных пошёл на десятки тысяч. Появилась возможность вывести из войны австро-Венгерскую империю. После тяжелых неудач кампании 1915 года, эта операция временно укрепила боевой дух армии. Операция русских войск продолжалась с 22 мая (4 июня) до конца августа 1916 года.
Успешные действия Юго-Западного фронта не были поддержаны другими фронтами. Ставка оказалась неспособной организовать взаимодействие фронтов. Также сказались ошибки командования на уровне командования Юго-Западным фронтом и командования армий фронта. В результате Луцкий прорыв не привел к падению вражеского фронта и крупному стратегическому успеху, ведущему к победе в войне. Однако операция в Галиции имела крупное значение. Австро-германские потеряли в мае-августе 1916 г. до 1,5 млн. человек, из них до 400 тыс. пленными (правда, и русские войска понесли тяжелые потери только в мае-июне 600 тыс. человек). Силы австро-венгерской военной машины, которая уже потерпела страшное поражение в ходе кампании 1914 г. и смогла более или менее восстановиться в 1915 году, были окончательно подорваны. Австро-Венгерская империя до конца войны уже не была в состоянии вести активные боевые действия без поддержки германских войск. В самой Габсбургской монархии резко усилились процессы распада.
Чтобы остановить наступление русской армии, германскому командованию пришлось перебросить с Западного фронта на Восточный 11 дивизий, а австрийцам снять с Итальянского фронта – 6 дивизий. Это способствовало ослаблению давления германской армии в районе Вердена и общей победе союзных войск в Верденской битве. Австрийское командование вынуждено было остановить Трентинскую операцию и значительно укрепить группу армий в Галиции. Операция Юго-Западного фронта стала крупным достижением военного искусства, доказав возможность прорыва сильной позиционной обороны врага. Румыния, которая в 1914-1915 гг. выжидала, ожидая крупного успеха одной из сторон в Великой войне, выступила на стороне Антанты, что распылило силы Центральных держав. Луцкий прорыв наряду Верденской битвой и сражением на реке Сомме положил начало стратегическому перелому в ходе мировой войны в пользу Антанты, вынудив Центральные державы в 1917 году перейти к стратегической обороне.
В результате это сражение войдёт в официальную историографию как «Брусиловский прорыв» - это был уникальный случай, когда битву назвали не по географическому (например, битва на Калке, Куликовская битва или Эрзерумская операция) или другому сопутствующему признаку, а по имени полководца. Хотя современники знали операцию как Луцкий прорыв и 4-ю битву за Галицию, что соответствовало исторической традиции давать название сражение по месту боя. Однако пресса, преимущественно либеральная, стала восхвалять Брусилова, как не восхваляли других успешных полководцев Великой войны (вроде Юденича, который на Кавказе несколько раз нанес тяжелейшие поражения турецкой армии). В советской историографии, с учетом того что Брусилов перешел на сторону красных, это название закрепилось.
План на кампанию 1916 г.
В соответствии с решением конференции держав Антанты в Шантильи (март 1916 г.) об общем наступлении союзных армий летом 1916 года, Русская Ставка решила начать в июне наступление на Восточном фронте. В своих расчётах Русская Ставка исходила из соотношения сил на Восточном фронте. Со стороны России действовало три фронта: Северный, Западный и Юго-Западный. Северный фронт Куропаткина (начальник штаба Сиверс) прикрывал Петербургское направление и состоял из 12-й, 5-й и 6-й армий. Штаб фронта располагался в Пскове. Им противостояла 8-я германская армия и часть армейской группы Шольца. Западный фронт Эверта оборонял Московское направление. В его составе были 1-я, 2-я, 10-я и 3-я армии (в мае была придана 4-я армия). Штаб фронта – в Минске. Русским войскам противостояли часть армейской группы Шольца, 10-й, 12-й и 9-й и часть армейской группы Линзингена. Юго-Западный фронт Брусилова прикрывал Киевское направление и имел в своём составе 8-ю, 11-ю, 7-ю и 9-ю армии. Штаб фронта – Бердичев. Против этих войск действовала армейская группа Линзингена, армейская группа Бём-Ермоли, Южная армия и 7-я австро-венгерская армия. По данным Алексеева на трёх русских фронтах было более 1,7 млн. штыков и сабель против свыше 1 млн. человек у противника. Особенно большое преимущество было у Северного и Западного фронтов: 1,2 млн. человек против 620 тыс. германцев. Юго-Западный фронт располагал 500 тыс. человек против 440 тыс. австро-германцев.
Таким образом, по данным русского командования на северном участке фронта русские войска имели двойное превосходство над противником. Этот перевес можно было серьёзно увеличить после комплектования частей до штатной численности и переброски резервов. Поэтому Алексеев предполагал предпринять решительное наступление на участке только севернее Полесья, силами Северного и Западного фронтов. Ударные группировки двух фронтов должны были наступать в общем направлении на Вильно. Юго-Западному фронту ставилась оборонительная задача. Брусилов должен был только готовиться к удару из района Ровно в направлении на Ковель, если на севере наступление будет успешным.
Алексеев считал, что необходимо захватить стратегическую инициативу в свои руки и не дать противнику первым перейти в наступление. Он считал, что после неудачи под Верденом, германцы снова обратят внимание на Восточный театр и перейдут в решительное наступление, как только позволит погода. В результате русская армия должна была или отдать инициативу врагу и готовиться к обороне, или упредить его и атаковать. При этом Алексеев отмечал отрицательные последствия оборонительной стратегии: наши силы были растянуты на 1200 километровом фронте (англо-французы обороняли всего 700 км и могли сосредоточить большее число сил и средств, не опасаясь атак врага); слаборазвитая сеть коммуникаций не позволяла быстро перебросить резервы в необходимом количестве. По мнению, Алексеева необходимо было начать наступление в мае, что упредить действия противника.
Однако мартовская неудача (Нарочская операция) катастрофически повлияла на главнокомандующих Северным и Западным фронтами – Алексея Куропаткина и Алексея Эверта. Всякое решительное наступление казалось им немыслимым. На совещании в Ставке 1 (14) апреля генералы Куропаткин и Эверт высказались за полную пассивность, при техническом состоянии нашей армии наше наступление должно было, по их мнению, закончиться провалом. Однако новый главнокомандующий Юго-Западным фронтом Алексей Брусилов верил в русские войска и потребовал для своего фронта наступательной задачи, ручаясь за победу.
По утвержденному Ставкой 11 (24) апреля плану главный удар наносился войсками Западного фронта на Виленском направлении. Вспомогательные удары наносили Северный фронт из района Двинска на Ново-Александровск и далее на Вильно, и Юго-Западный фронт – на Луцком направлении. В связи с тяжелой ситуацией на Итальянском фронте, где австро-венгерские войска в мае 1916 г. начали Трентинскую операцию и угрожали прорвать фронт и вывести Италию из лагеря Антанты, союзники обратились к России с настоятельной просьбой ускорить начало наступления, чтобы оттянуть войска противника с Итальянского направления. В результате Русская Ставка приняла решение начать наступление ранее намеченного срока.
Таким образом, вместо двух главных ударов силами Северного и Западного фронтов было решено нанести решительный удар силами только одного – Западного фронта. Северный фронт поддерживал это наступление вспомогательным ударом. Существенным образом менялась задача Юго-Западного фронта, который должен был нанести вспомогательный удар на Луцк и тем самым содействовать действиям войск Западного фронта на главном направлении.
Наступательная операция отличалась тем, что она не предусматривала глубины операции. Войска должны были прорвать оборону противника и нанести ему урон, развитие операции не предусматривалось. Считалось, что после преодоления первой полосы обороны будет подготовлена и проведена вторая операция по прорыву второй полосы. Русское верховное командование, с учётом французского и собственного опыта, не верило в возможность прорвать оборону противника одним ударом. Для прорыва второй полосы обороны требовалась новая операция.
Подготовка операции
После принятия Ставкой плана операции в кампанию 1916 г. фронты приступили к подготовке стратегического наступления. Апрель и большая часть мая прошли в подготовке решительного наступления. Как отмечал военный историк А. А. Керсновский: «Сборы Северного фронта были мешковаты. Куропаткин колебался, сомневался, теряя дух. Во всех его распоряжениях чувствовался ничем не обоснованный страх перед высадкой германского десанта в Лифляндии – в тыл Северного фронта». В результате Куропаткин всё время просил подкреплений и все войска (в целом 6 пехотных и 2 кавалерийские дивизии) отправлял на охрану побережья Балтийского моря. Тем самым он ослабил ударную группу, которая должна была поддержать главный удар Западного фронта.
Схожая ситуация была и на Западном фронте Эверта, войска которого должны были сыграть главную роль в операции. Эверта нельзя было обвинить в плохой работе, он провел титаническую бумажную работу, буквально засыпал войска бесчисленными приказами, указаниями, наставлениями, стремясь предусмотреть буквально каждую мелочь. Командование русского Западного фронта ориентировалось на опыт Французского фронта, создать же своё, найти выход из стратегического тупика позиционной войны оно не могло. В результате за суетой штаба Западного фронта чувствовалась неуверенность в своих силах и войска это чувствовали. Эверт сосредоточил для удара на Вильну в Молодеченском районе 12 корпусов 2-й и 4-й армий Смирнова и Рагозы – 480 тыс. солдат против 80 тыс. германцев. Кроме того, за ними во второй линии, в резерве Ставки было 4 корпуса (включая 1-й и 2-й гвардейские, гвардейский кавалерийский корпуса). Однако главнокомандующему казалось этого мало. И чем ближе приближался срок начала наступления 18 мая, тем более падал духом Эверт. В последний момент, когда операция уже была подготовлена, он вдруг изменил весь план и вместо удара на Вильно избрал атаку на Барановичи, переведя на новое направление штаб 4-й армии. На подготовки нового удара он потребовал отсрочки – с 18 мая на 31 мая. И тут же попросил новую отсрочку – до 4 июня. Это рассердило даже спокойного Алексеева и он приказал наступать.
Лучше всего подготовка к наступлению велась на Юго-Западном фронте. Когда главнокомандующий Иванов сдавал фронт Брусилову, он охарактеризовал свои армии как «небоеспособными», а наступление в Галиции и на Волыни назвал «безнадежным». Однако Брусилов смог переломить эту неблагоприятную тенденцию и внушить войскам уверенность в своих силах. Правда, Каледин и Сахаров (8-я и 11-я армии) не ожидали от операции ничего хорошего, Щербачев и Лечицкий (7-яи 9-я армии) проявляли скептицизм. Однако все энергично взялись за работу.
Идея Брусилова, положенная в основу наступательного плана фронта, была совершенно новой и казалось авантюрной. До начала войны наилучшей формой наступления считался обход одного или двух флангов противника с целью его окружения. Это заставляло врага отходить или приводило к полному или частичному окружению. Позиционная война с сплошным, хорошо подготовленным к обороне фронтом, похоронила этот метод. Теперь приходилось прорывать оборону противника мощным фронтальным ударом и нести огромные потери. Учтя полностью опыт неудавшегося наступления и попыток прорыва позиционного фронта на Французском и Русском фронтах, главнокомандующий отказался от сосредоточения в одном месте ударного кулака, который всегда заранее выявлялся противником, и потребовал готовить наступление по всему фронту, чтобы ввести врага в заблуждение. Брусилов приказал каждой армии и некоторым корпусам выбрать по участку прорыва и немедленно приступить к инженерным работам по сближению с противником. По этой же причине была сокращена артиллерийская подготовка, чтобы обеспечить внезапность удара. Каждый командарм должен был атаковать в направлении, которое сам выберет. В результате фронт наносил не один концентрированный удар, а начинал 20-30 атак в различных местах. Австро-германское командование было лишено возможности определить место главного удара и сосредоточить здесь артиллерию, дополнительные войска и резервы.
Этот метод прорыва вражеского фронта имел не только плюсы, но и серьёзные недостатки. На направлении главного удара нельзя было сосредоточить такое количество сил и средств, которые позволяли развить первый успех. Сам Брусилов хорошо понимал это. «Каждый образ действий, - писал он, - имеет свою обратную сторону, и я считал, что нужно выбрать тот план действий, который наиболее выгоден для данного случая, а не подражать слепо немцам». «…Легко может статься, - отмечал он, - что на месте главного удара мы можем получить небольшой успех или совсем его не иметь, но так как неприятель атакуется нами, то больший успех может оказаться там, где мы в настоящее время его не ожидаем». Эти смелые идеи смутили верховное командование. Алексеев пытался возражать, но как обычно без особой энергии, в итоге, получив отпор от подчиненного, смирился.
Главную роль генерал Брусилов отвел своему правому флангу – 8-й армии Каледина, как смежной с Западным фронтом, который должен был нанести врагу главный удар. Брусилов всё время помнил, что решает вспомогательную задачу, что роль его фронта – второстепенная и подчинял свои расчёты выработанному в Ставке плану. В результате главное направление Юго-Западного фронта – Львовское, на котором располагалась 11-я армия, было принесено в жертву. В 8-ю армию направили треть пехоты (13 дивизий из 38,5) и половину тяжелой артиллерии (19 батарей из 39) всего фронта. Армии Каледина указали направление Ковель-Брест. Сам Каледин решил нанести главный удар своим левым флангом на Луцком направлении, хорошо подготовленными войсками 8-го и 40-го корпусов.
В 11-й армии генерал Сахаров наметил прорыв от Тарнополя на участке своего левофлангового 6-го корпуса. 7-я армия генерала Щербачева, против которой находился наиболее крепкий участок австро-германского фронта, была наиболее слабой и насчитывала всего 7 дивизий. Поэтому Щербачев решил прорывать вражескую оборону там, де это было легче всего, на участке левофлангового 2-го корпуса у Язловца. В 9-й армии Лечицкий решил сначала разбить противника на Буковине, поэтому наносил удар своим левым флангом – усиленный 11-й корпус, в юго-западном направлении, к Карпатам. Затем, обеспечив левый фланг, планировал перенести удар на правый фланг, в Заднестровье.
Таким образом, Юго-Западный фронт запланировал четыре сражения, не считая отвлекающий и вспомогательных действий других корпусов. Каждый командарм выбрал направление для своего удара, не считаясь с соседями. Все четыре армии наносили удар своими левыми флангами. Особенно плохо было то, что в разнобой действовали 8-я и 11-я армии. 11-я армия Сахарова, по идее, должна была активизировать свой правый фланг, содействуя главному удару 8-й армии на Луцк. Вместо этого Сахаров все свои усилия направил на левый фланг, а правофланговый 17-й корпус имел задачу только демонстрировать наступление. При нормальной координации действий 8-й и 11-й амии прорыв вражеского фронта мог выйти более впечатляющим.
Однако штаб Юго-Западного фронта не задавался целью связать воедино действия четырех армий, или хотя бы двух – 8-й и 11-й. Ведь главное сражение на юго-западном стратегическом направлении совершенно не входило в расчёты Русской Ставки, даже как план «Б», если провалится наступление Западного фронта. Главная роль в стратегическом наступлении отводилась Западному фронту. Фронт Брусилова должен был только «демонстрировать». Поэтому Брусилов и запланировал несколько сражений, рассчитывая многочисленными ударами отвлечь и сковать австро-германские силы. Развитие наступления, в случае прорыва обороны противника, просто не предусматривалось, кроме Луцкого направления в 8-й армии и в то в зависимости от успеха Западного фронта. В резерве у Брусилова был всего один корпус.
Сама подготовка к прорыву вражеской обороны была проведена армиями Брусилова на отлично. Штаб 8-й армии хорошо организовал «огневой кулак», тщательно подготовил пехотный штурм штаб 7-й армии. Наша авиация сфотографировала вражеские позиции на всем протяжении фронта Южной германской армии. По этим снимкам штаб 7-й армии составил подробные планы, где занёс все укрепления, ходы сообщения и пулеметные гнезда. В тылу 7-й армии даже возвели учебные городки, где воспроизвели намеченные для штурма участки вражеской обороны. Войска готовились так, чтобы затем чувствовать на вражеских позициях, как у себя дома. Были проведены огромные земляные работы и т. д.
